По свежим следам об Олесе в Приюте Комедианта. Это огненный шар энергии, это момент, когда актеры являются самими собой, это химера трагедии, мистического ритуала и учебного спектакля. Ребята решили показать нам все, чему их учили. Они умеют все! Они танцуют, как одержимые бесами, кричат, топчуть разбросанные по сцене яблоки. Они поют, визжать как пациенты дурки, их великолепные голоса разносятся до самого потолка. Они переигрывают, изображают секс, раздеваются, меняют маски. Их рубища, полное согласие со своей плотью, отсутствие стыда... У этих опытных актеров все так же черти в глазах плящут.
Спектакль-эксперимент начинается со скоморошьих плясок. Над тремя ящиками, которым суждено стать творческим пространством на два часа. К яблокам у творческих людей особое отношение, в этом эксперименте яблоки и град, и катализатор чувств, и грех. Актеры их едят, их выплевывают, топчут и кидают в зал. И при этом всем спектакль не превращается в беспредел. Идеальное балансирование на тонкой грани тактичности, но не советовала бы это любителям театра им. Ленсовета и прочих ортодоксальных местечек.
Неприкрытая срань, вот что. Олеся бегает босиком, обнажает бледные грязные ноги, ими же гадает Ивану. Мне почему то совестно смотреть на них, как будто я подсматриваю, как будто это неприлично, хотя голые женские ноги - что я там не видела? Иван точно тот же, что в книге. Неуловимый. Добрый, но доброта его не от сердца. Точно та же любовь во взгляде на Олесю, удивление, желание завоевать, такая бесконееечная нежность в прикосновениях. Под конец вся эта сатанинская пьеса превращается в комедию, отчего то очень весело, хотя Олеся почти умирает у нас на глазах.
Чтобы как следует понять, нужно быть разным. Нужно быть не брезгливым и пытливым, при этом чутким и внимательным. Какой-то идеальный зритель вышел. Но ведь правда, зритель часто хочет какого-то пассивного участия, чтобы ему все объясняли, чтобы говорили поразборчивей и помедленней, чтобы ничто не оскорбляло его взор, будто кусок плоти или слишком страстный поцелуй. А надо иначе. Надо закалять себя, тренировать мозг. Вот хождение в народ было смелым шагом. Рязанцев ходил по рядам, по тесным рядам, где практически нет свободного места и выпрашивал денег. Комментировал, подмечал, шутил. Он же юродивый, ему можно. Можно даже представляться настоящим именем и тискать знакомых в зале. Как лично для меня жаль, что Боярская и Козловский потеряли главное, первоначальное, что есть в театре - синкретизм зрителя и актера, отсутствие страха, не искусственный интерес. Они не потеряли по своей вине, это отобрали у них поклонники, бездумная толпа ненастоящих поклонников, которые видели их в кино и уверены свято, что они гениальные актеры. Актеры теперь их театра не могут выйти спокойно, все их хотят. Да ладно, девочки, как будто у них одних в театрах есть что лапать.
Например, Морозов. Да, я опять буду о нем. Потому что он самый красивый. Он сплетение идеальных линий, идеальных цветов и движений. Как он движется! Как ртуть, плывет, ни одна мышца не живет в статике. Я вот вам сейчас буду рассказывать, а вам все равно не понять, пока не увидите эту благородную грацию на сцене. Все прочие актеры побледнели в моих глазах, потому что он трехмерный, он близкой, он живой в сравнении с другими. И У НЕГО, КЛЯНУСЬ, БОЖЕСТВЕННОЙ КРАСОТЫ ГОЛОС.