У меня новый пейринг, не просто пейринг, обсешон в каком-то роде. Меня гладят по всем кинкам, я чувствую себя маленькой извращенкой и тешит меня только то, что за эти отношения болею не я одна, а ещё пара тысяч таких же. У них нет будущего, а закончилось все плохо - все умерли. От сифилиса, но не факт важно. Речь идет о Цезаре и Лукреции Борджиа, естественно.
Честно говоря, ничего плохого в этой паре я не могу увидеть, как не стараюсь. Даже проблемы аморальности инцеста как-то не производят должного впечатления, может потому, что я не вижу ничего плохого в таком проявлении любви - ровно до того момента, пока кого-нибудь не убивают. Разве только во имя любви и мести, тогда ладно. Убивают здесь сначала Джованни Сфорце, во имя мести за покалеченную психику Лукреции, потом Альфонсо Арагорнского, уже из ревности и собственнических мотивов. Но и это все равно меня не ужасает, попробую объяснить почему.
Брат спит с сестрой - вот если подумать, что в этом такого ужасного, кроме греха перед богом и гипотетических детей-дебилов? В художественном смысле - это благодатный союз, гимн запретных отношений и тайных удовольствий, ода любви к жизни. Вопреки общественному мнению, вопреки морали и закону, возлюбленные находят счастье в объятьях друг друга хотя бы на короткий миг. Без размышлений над последствиями. Я не говорю, что это нормально. Это ужасно, это омерзительно, но настолько, что восхитительно и прекрасно.
В сериале создали невероятно притягательного Цезаре Борджиа - стопроцентное попадание в канон, по-моему. Он обаятелен, жесток и самовлюблен. Он не больше и не меньше мерзавец, чем того требует время и положение. Он обладает потрясающей энергией, которая не всегда спасает его от провалов и глупостей, и жизнь его - далеко не череда триумфов и возвышений. Он потакает своим желаниям и добивается условий абсолютного комфорта всеми способами. Кроме того, он до безумия любит свою сестру. Потому что она - ангел, спасение и воплощенная чистота, которая всегда будет боготворить своего братика. Лукреция и есть та зона комфорта, в которую Цезаре так стремиться попасть. Он хочет её обнимать, целовать, чтобы стать её частью, хоть на время. Чем дальше - тем большего хочется, Цезаре ни в чем себе не отказывает. Первая возлюбленная от него ушла, сначала в монастырь, потом в мир иной, и никто, кстати, не может поспорить в её портретном сходстве с Лукрецией. Катарина была чем-то вроде отвлечения, нового блюда, которое он пробовал и остался доволен, но после экзотики его снова тянет в дом, где вечный образ святой сестры.
И главное, как смотрит Франсуа на Холлидей, он буквально пожирает её взглядом! Столько горячей нежности в первом сезоне, столько страсти во втором! Многие бы женщины убили ради такого взгляда. Под конец во взгляде появляется даже отчаяние, ведь теперь Цезаре позиционирует себя исключительно с точки зрения безбожника и злодея, он уверен, что душа черна и бояться больше нечего - оттого он больше любит сестру, которая осталась почти прежней, все той же чистой и светлой. Изменилось в ней лишь то, что она тоже стала искать утешение в любовных ласках, не признав иной альтернативы, иных удовольствий. Это её маленькая месть судьбе-злодейке. Фантазии болельщиков come to fruition.
Цезаре, несомненно, страшный человек, и чувства его страшны и разрушительны. При одной мысли, что он не добьется желаемого, он становиться неуправляем. Это потрясающе. Поставить себя на место его возлюбленной, так страх до костей пробирает. Горящие обломки мирной жизни и ад на земле, а виновник у твоих ног, склонив голову, и клянется, что все ради тебя. Лавина любви и еле сдерживаемой агрессии, как будто ужасное чудовище, которое сдувает с тебя пылинки. Этот баланс на грани, оксюморон - вот самое главное. И, конечно, никакой надежды.